Устроителю вооруженной силы надлежит разрешить две задачи: устройство постоянного состава — дав ему статут военной касты либо военного сословия — и устройство переменного состава — статут вооруженного народа. Армия состоит из генералов, офицеров и солдат. Офицеры создают солдат и из офицеров создаются генералы. Следовательно, краеугольный камень всего здания — офицерство.
Офицерский корпус может иметь характер замкнутой касты, служилого сословия, профессионального объединения, партийной организации либо, наконец, механического соединения людей, связанных индивидуальным служебным контрактом с Государством. В последнем случае это — человеческая пыль, карточный домик, положение, в XX столетии невозможное.
Столь же невозможно придать офицерскому корпусу партийную окраску. Партийность несовместима с воинским духом и воинской этикой — плачевная история Красной армии тому наглядный пример. Партийность несовместима и с Православием, а стало быть и с русскостью. Мы отбрасываем это самоубийственное и глубоко аморальное положение.
Союз профессионалов шпаги противоречит самому естеству российской вооруженной силы, единственной в мире не имевшей в своих рядах наемных ланцкнехтов и кондотьеров. Остаются каста и служилое сословие.
Германская армия 1914 года была кастой. Сын фельдфебеля ген. Алексеев, главнокомандовавший в Мировую войну Российскими армиями, не мог бы в Германской армии мирного времени получить и первый офицерский чин. Правда, воспитанные в кастовом духе германские генерал-адъютанты не предали своего кайзера (наоборот, там кайзер позорным своим бегством предал разбитую свою армию).
Сильной стороной касты является высоко развитое чувство воинской этики, чувство кастовой солидарности, где все за одного и один за всех. Каста — монолит, проникнутый единым духом, в ней старшие пользуются непререкаемым авторитетом в глазах младших, а младшие — товарищеским уважением со стороны старших.
Обратная сторона кастовой организации — ее замкнутость в себе и отчуждение от народа. Традиции Германской армии восходят к ордену Меченосцев, сурово повелевавшему из своих замков порабощенным племенам Прибалтики и Пруссии. Кастовая гордость и заносчивость глубоко претят православному русскому миросозерцанию — и не нам, чьи предки затупляли мечи о тевтонские черепа, перенимать обычаи потомков побежденных на Неве, в Ледовом побоище, в Раковорской битве и при Грюнвальде.
При организации военной семьи Российского служилого сословия нам надо взять за образец птенцов гнезда Петрова — петровский гвардейский обычай. Всех готовящихся к офицерскому служению писать юнкерами в гвардейские полки, где учредить юнкерские батальоны. Будет покончено с милютинской училищной системой и ее разделением на белую и черную кость. Все офицеры получат однородную гвардейскую шлифовку, единый крепкий и добрый гвардейский дух. Для специальных войск и Авиации оставить училища и школы.
Эта система Петра Великого — система гвардейской шлифовки всего офицерства — действовала у нас целое столетие — и действовала на славу.
Таким путем удастся создать монолит, не создавая противоестественной русским условиям и русским понятиям касты.
Главным устоем офицерского корпуса должна быть крепко спаянная и тесно сплоченная офицерская полковая семья. Особенное внимание организатора должно быть устремлено на разработку положения о полковых офицерских обществах и на осознание великого значения должности командира полка.
Следует знать и помнить, что рота — административная единица, батальон — тактическая, а полк — духовная. Следующие за полком инстанции — бригада, дивизия, корпус — опять имеют характер чисто тактический и оперативный.
В полках создается дух Армии, как на кораблях куется дух Флота. Командир полка должен быть полным и единоличным хозяином своей части, подчиняясь командиру бригады, дивизии и корпуса лишь в чисто строевом отношении. Он должен иметь права командира корабля в отдельном плавании. Командир творит полк по своему образцу и подобию, накладывает на него свой, подчас неизгладимый, отпечаток, имеет на войска то влияние, которого обычно будет впоследствии лишен на более высоких должностях. Память о выдающемся командире живет в полку из поколения в поколение и более долговечна, чем память о выдающемся начальнике дивизии и командире корпуса. В этом — все величие командирского звания и вся святость командирского призвания.
Отношения между командиром полка и старшим штаб-офицером, председателем общества офицеров полка, должны быть теми же, что между командиром корабля и старшиной кают-компании. Строжайший культ воинской этики в рамках железной дисциплины.
Организацию офицерского корпуса можно уподобить зданию с узким входом и широким выходом. Доступ открыт для всех, но со строгим разбором — принимать лишь достойных. А «не могущим вместить»— свободная дорога на все четыре стороны.
* * *
Вооруженная сила — часть народа. Устроителю вооруженной силы надлежит привлечь в ее ряды лучшую часть народа.
Этого не понял Милютин. Его Устав о всеобщей воинской повинности 1874 года под видом «льгот по образованию» фактически освободил всю образованную часть населения от долга защищать Отечество. Он лишил Армию сотрудничества культурных сил страны и в значительной степени способствовал отчуждению между Армией и Обществом. «Льготы по образованию» — пагубны и преступны. Настоящая льгота, которую должно дать русскому образованному человеку, — это честь в первую очередь и раньше других служить своей стране и кровью запечатлеть свою ей преданность. Писатели, ученые, инженеры, судьи, промышленники и в первую очередь педагоги — весь интеллектуальный отбор страны должен получить закалку в великой школе воинского служения. Все они должны обладать чином офицера запаса?. Служба в Армии дает им возможность еще в молодости узнать жизнь, какова она есть, узнать по-настоящему людей, узнать и полюбить свой народ, осознать свою кровную к нему принадлежность.
Наравне со «льготами по образованию» следует уничтожить и другие столь же несправедливые «льготы» — в первую очередь «льготы по семейному положению». Все они отнимали половину призываемых и делали невозможным физический отбор остальной половины. На службу шли слабосильные, надрывавшие свое здоровье, в то время как крепкие здоровяки забронировались «льготой».
Призывной возраст в 21 год слишком велик. В этом возрасте в крестьянстве часто женятся и на службу идут с тяжелым сердцем (1). Единственным положительным мероприятием советской власти было понижение его до 19 лет. Эта молодежь более беззаботна, ревностнее отдается службе и более податлива.
Само собою разумеется, допризывная подготовка солдатская в начальной школе и после нее, унтер-офицерская в средней, офицерская в высшей — должна быть обязательной. Это — плодотворная совместная работа офицера и учителя.
* * *
Вооруженная сила — один из элементов Политики со школой, (наравне администрацией, дипломатией). Утверждение, что «Армия вне политики», — нелепо. Армия — это как раз вооруженная Политика. Армию сравнивают с «мечом Государства». Это совершенно неверно. Меч — слепое орудие, неодушевленный предмет, которым может владеть и преступник, тогда как Армия — живой организм. Армия не меч. Она рука, держащая меч. Живая рука, направляемая волей головы. А голова — Царь.
* * *
Это — единственно возможная в русских условиях формулировка. Всякая другая исключается. Коммунистическое варварство, демократический маразм, тоталитарно- диктаторское богоборчество одинаково растлевают страну, одинаково развращают вооруженную силу. Мы отбрасываем эти порождения бездушия и скудоумия. Триединый завет «за Веру, Царя и Отечество» — не казенный лубок. Во всей своей краткости он целиком заключает в себе тысячелетнее бытие России, когда, черпая силу в Православной Вере, наши Цари создали нам величайшую страну — наше Отечество. Это — вся наша Политика. Понять ее — значит стать непобедимыми.
(1)
На вольноопределяющихся надо смотреть не как на нижних чинов, пользующихся некоторыми преимуществами, а как на будущих офицеров запаса. Их правильнее называть «юнкерами запаса».
Отметим аморальное влияние солдатских жен («солдаток») в деревне.
Содружество Ветеранов Ополчения Донбасса 